Из Трины вышел бы отвратительный военкор. Ее описания частично отражали действительность, но не передавали сути. Впереди распласталась долина, а за ней возвышались скалы неестественной, зубастой формы. Клыки скал пронзали небо, почти достигая луны. А та бесстыдно занимала полнеба, испещренная темными разводами, круглая и огромная, изливающая всепроницающий серый свет, отчего нигде не было достаточно темно. Это не черная империя, строго говоря, серовато-синяя, но от этого еще более жуткая. Николаю уже через минуту стало понятно, что спасение всех миров того не стоит.

Но до того как он успел развернуться к вратам, хоасси со всей силы ударил его по спине, роняя на землю. Первой мыслью Николая была очевидная: его сюда заманили и теперь не отпустят. Но Ноэ упал сверху, бегло объясняя:

– Бегите. Я отбил воздушную атаку, но чувствую приближение второй – пока не знаю, кто именно нанес удар, но я вас прикрою. Трина!

– Конечно, хоасси, – отозвалась та, тоже почему-то оказавшаяся сверху Николая.

– Куда бежать? – возопил пострадавший.

– Отсюда, – почти спокойно ответил советник. – Желательно до замка. А здесь через несколько секунд будет тьма летающих плотоядных тараканов. Или еще поговорим?

О плотоядных тараканах Коле говорить совсем не хотелось, как и встречаться с ними. Потому он, едва освободившись, вскочил на ноги и понесся что есть мочи. Через два шага Трина догнала его, схватила за руку и потащила в другом направлении. Николаю бежалось легко, как на привязи, а сзади успешно подгонял нарастающий шум – даже оглядываться не хотелось, так превосходно работал на расторопность один только звук. Если бы его записать, из любого человека с ногами можно было бы сотворить олимпийского чемпиона по бегу.

Холодной мрачности замка Коля уже не удивился, наоборот, было бы странно, окажись замок не столь мрачен. Снаружи он напоминал огромную черную гробницу, а внутри походил на таковую еще сильнее. Стража на колоссальных воротах тоже впечатляла: трехметровые хвостатые исполины с сияющими красными глазами стояли вначале недвижимо, принятые Колей за статуи, но стоило приблизиться, как те абсолютно синхронно сделали шаг друг к другу, перекрывая проход. Однако, глянув жуткими огнями вниз, они тут же отступили и снова замерли изваяниями.

Трина потащила запыхавшегося Колю за локоть, но его начало разбирать любопытство:

– То есть и эти тираннозавры чувствуют мою кровь?

– Это демоны, обычные охранники, причем не самые сильные. Пока власть никому не принадлежит, в замке царит полный хаос и безответственность. И тебя они узнать не могли, Киан, им достаточно узнать меня.

– А, понятно, – Коля обернулся, но за черными стенами исполинов уже разглядеть не мог. – Ты тогда где-нибудь поблизости будь. Не хочу, знаешь ли, объяснять подобным гуманоидам, что я здесь по делу, а не просто поглазеть.

– Конечно, до возвращения хоасси я тебя не отойду. Я скорее умру, чем оставлю тебя без прикрытия.

– А он вернется? – засомневался Николай. – Там же тьма этих тараканов!

– Скорее всего. Вряд ли первого мага империи можно убить такой мелочью. Обглодают немного, но он быстро восстанавливается.

– Жуть какая. Но я рад, привязался к нему, как к родному: мерзкий типчик, но остальные, подозреваю, могут быть еще хуже.

– Если ты про хоасси, то никого из них тебе не стоит опасаться. Со времен существования во всех мирах добра и зла, то есть с самого рождения миров, Совет Тринадцати является главным защитником черного престола. И у белого престола такой же совет. Эти двадцать шесть сильнейших магов существуют только для того, чтобы ни одна из основ не была разрушена.

– Престола, – вычленил Коля главное, – а не лорда!

Трина даже шаг замедлила:

– В принципе, да, – признала она. – Значит, ты можешь опасаться хоасси, если те увидят в тебе недостойного претендента.

– Здорово! – восхитился Николай. – Плюс еще тринадцать потенциальных врагов. С тем миллиардом кровожадных насекомых как раз ровное число выходит. Я люблю шорсир все сильнее. Мрачновато тут.

Он сильно преуменьшил. Все это время они шагали по огромному, бесконечному холлу, уходящему куполом вверх. На стенах смердели факелы, которые, вопреки всем законам физики, давали достаточно много света. Но от того картинка веселее не становилась: серые плиты на полу, черный камень на стенах и гулкое эхо от каждого шага.

– Ты сможешь переделать замок по своему вкусу, Киан. Конечно, после коронации. Никто не осмелится критиковать твой выбор, даже если ты прикажешь обклеить стены бумагой с безобразными цветочками.

– У меня в квартире красивые обои! – возмутился Коля.

– И я тоже не буду критиковать твой вкус, – монотонно поддакнула Трина. Она остановилась, когда коридор разветвлялся на два таких же размеров. Указала на правый: – Там тронный зал, но ты сможешь осмотреть его позже. Предлагаю пока оставаться в твоих покоях.

И отправилась налево, не ожидая ответа, как будто она здесь распоряжалась. Коля догнал без споров, ему тронный зал рассматривать вообще не хотелось. Надо признать, этот коридор уже поражал своей праздничностью: он был темно-синим, что после сплошной черноты казалось яркостью. И опять бесконечный путь. Они тут марафоны устраивают со всеми придворными? А иначе зачем такие расстояния? Чтобы вновь не погружаться в плохое настроение, Коля готов был болтать о чем угодно:

– Отлично, тогда ждем обглоданного хоасси. А потом что?

– Он и скажет. А я буду вынуждена вас оставить.

– Уже надоела моя компания? – немного обиделся Коля, для которого Трина здесь была единственным, а значит, почти родным, хорошо знакомым существом.

– Разумеется, нет. Но мы с хоасси уже обсудили дальнейшие действия. Я пойду к своим сестрам и попытаюсь убедить их встать на твою защиту. Они наверняка согласятся, ведь ты теперь и есть законный лорд. Лишь бы подобрать правильные слова.

– Им в вечном трауре интереснее, чем меня охранять? – он усмехнулся. – Ну, ты тогда разрекламируй, проведи полномасштабную пиар-кампанию. Приври, что я настолько черный, что даже мой папаша содрогнулся бы от моей черноты. Мне-то тоже выжить охота.

– Ничего подобного я говорить не стану. Не вижу смысла им лгать. Ты вправе призвать шорсир своего отца, но и они вправе не принимать твой зов. Нельзя получить вечную преданность ложью.

– И что же ты им обо мне расскажешь? – Коле стало любопытно.

– Чистую правду. Что в тебе от черного лорда только разрез глаз, форма носа и умение бегать, то есть медленно и царственно едва передвигать ноги.

– Эй! Ты им еще скажи, что я мягкотелая тряпка, которая жалеет котят! И тогда они сами меня прирежут!

Трина подняла глаза к высоченному потолку, глубоко задумавшись, затем выдала:

– Нет, не прирежут. В самом худшем случае не придут на твой зов. А без шорсир тебя прирежут враги.